вверив ему сто тысяч человек, сам удалился. Мелик-шемс эд-Дин Мохаммед велел убить посла Тули-ханова, запер крепость и вачал поспешно приготовлять все нужное к отражению врага. Тули-хан, услышав, что посол его убит, в гневе двинул войско к Герату и осадил его. В продолжение семи дней происходили битвы столь жестокие, что в реке текла не вода, а кровь; на Тули-хановой стороне убито было до тысячи семисот беков. В восьмой день монголы сделали приступ к крепости и войско мелик-шемс эд-Дина Мохаммеда сделало вылазку, произошел жестокий бой. В этой битве мелик-шемс эд-Дин Мохаммед, пораженный стрелой, был убит. Тули-хан с двумястами человек подскакал к воротам Герата и, сняв с головы своей шлем, кричал городским жителям: «Жители Герата! Знайте и ведайте: я сын Чингисханов, Тули-хан; если не хотите себе смерти, а детей и семейства ваши видеть в плену и рабстве и желаете покоя, выходите из города, явитесь ко мне и, покорившись мне, доставляйте Чингисхану в каждый год половину того, что вы давали султану Джелаль эд-Дину». Гератцы, выслушав эти слова, разделились на две партии; приверженцы султана Джелаль эд-Дина говорили: «Не вступим в подданство; не станем сдавать города!» Но горожане отворили ворота, вышли и явились пред Тули-ханом. Хан, вступив в город, велел избить двенадцать тысяч человек из войска султана Джелаль эд-Дина; и, простив городским жителям вину их, дал им правителя мелик-Абу-бекра, даругою сделал одного из своей свиты, монгола Мангкатая, а сам отправился к своему отцу и соединился с ним в Талкане.
По выходе Тули-хана, мелик-Абу-бекр и Мангкатай вместе правили и судили. В это время произошла великая битва у Чингисхановых нойянов с султаном Джелаль эд-Дином, между Газнином и Мамияном, и как нойяны худо действовали, то из монголов много было убито в этом сражении. Молва об этой битве разнеслась везде, в обоих Ираках, в Хорасане и в Мавераннегре. Народ вообразил себе, что Чингисхан не можег стать лицом к лицу против султана Джелаль эд-Дина; поэтому жители Герата с мелик-Абу-бекром убили даругу Мангкатая, взбунтовались против Чингисхана и сделали своим правителем мелик-Мубариз эд-Дина. Всемирный властитель, получив об этом известие, не одобрил распоряжения Тули-ханова; он сказал ему: «Если бы ты избил этот народ, то такого бунта не было бы!» и, разгневанный, послал на Герат Ильчиктай-нойяна с восемьюдесятью тысячами человек. «Возьми Герат, – сказал хан, – и не оставляй в нем ни одного живого человека!» Ильчиктай-нойян отправился в поход и, прибыв к Герату, осадил его. Жители Герата до шести дней жестоко дрались с ним; много пало и мусульман, и неверных. Наконец двадцать тысяч воинов со всех четырех сторон устремились на город, вошли в него и овладели им; избили весь народ; шестьсот тысяч человек было истреблено. Разрушив крепость гератскую, монголы сравняли ее с землей. В Герате только пятнадцать человек осталось живых, кроме них ни одной души не осталось.
Совещание Чингисхана со своими братьями и сыновьями о возвращении в Монголию
Чингисхан покорил Иран и Туран, и одни из врагов его погибли, другие, убежав, трепетали пред его грозным могуществом: при таком положении его дел, из Китая получена весть, что китайцы возмутились и отложились от Чингисхана. Хан, получив это известие, призвал к себе своих детей и беков и сделал такое распоряжение: Джагатая послал к Гилану для того, чтобы он отыскал и захватил в руки султана Джелаль эд-Дина; Окдая послал к Газнину, с тем чтобы он разорил юрт султана Мохаммеда Субектекина, а сам захотел идти в Туран. Окдай-каан, по распоряжению отца отправясь в Газнин, покорил юрт Субектекинов и возвратился в Туран. Также и Джагатай-хан, отправясь в Мекран, разорил тамошние города, жителей взял в плен и, не получив никакого сведения о султане Джелаль эд-Дине, возвратится в области Бухары, Ташкенда, Самарканда.
Возвращение Чингисхана в свой юрт
Чингисхан весной отправился обратно в свой юрт. Переходя по областям и укрепленным местечкам, он поставил правителей и даруг. Перешед через реку Аму, вступил в Бухару. Здесь с ним соединились царевичи и нойяны, которых он посылал на сторону.
Завоеватель страны Чингисхан послал от себя к жителям Бухары человека с приказом: «Пришлите ко мне кого-нибудь из ученых мулл: я хочу кое о чем спросить его». Бухарцы послали к нему кадия, по имени Эшрефа, и одного ваиза (проповедника). Чингисхан спросил их: «Что значит ваше имя: мусульмане?» Они отвечали: «Слово «мусульмане» зпачит: рабы Божии. Господь един; он ни с чем не имеет сходства, не имеет вида». Чингисхан сказал: «И я знаю, что Бог един». Они дальше говорили: «Был пророк – посланник Божий; Всевышний Господь присылал его для того, чтобы рабам Своим дать повеления и запрещения». Чингисхан одобрил и эти слова. Потом говорили они: «Каждодневно совершая пятивременную молитву, мы тем совершаем наше служение Богу». Это он также похвалил. «В продолжение одиннадцати месяцев мы едим, когда только хотим; но в один месяц мы не вкушаем пищу днем, а едим только ночью». И это он почел хорошим. Потом они говорили: «Есть город Мекка: туда мы ходим, если позволят силы, на поклонение Богу». Чингисхан не одобрил этого и сказал: «Весь мир есть обитель Бога: зачем ходить для этого в одно только место!» После того Чингисхан отпустил их от себя. Граждане и сановники Бухары просили себе у хана тарханного ярлыка, и хан благосклонно пожаловал народу тарханный ярлык.
Из Бухары Чингисхан перешел в Самарканд. Оттуда он отправил посла к Джучи-хану в Кипчак и говорил: «Любезный сын! Выезжай со всем своим войском и пригони к нашей стороне зверей Дешт-кипчакских: я хочу охотиться». Выше было сказано, что, когда царевичи были в походе на Харезм, Чингисхан послал к ним приказ, чтобы Джучи и Джагатай считали Окдая главным своим начальником и не выходили из-под его распоряжений. По этой причине Джучи-хан, после завоевания Харезма, тяготясь этим распоряжением, отправился в Дешт-кипчак, подчинил себе всех жителей этой степи и проводил время там в охоте за зверями и птицами. Как скоро от отца его пришел посланный и пересказал его слова, Джучи-хан выехал со всем своим войском и, гоня пред собой всех зверей степных, прибыл к отцу своему. Тогда же он привез ему богатые дары; коней доставил он в дар сто тысяч; из них двадцать тысяч были серые, двадцать тысяч были сивые, двадцать тысяч гнедые, двадцать тысяч вороные и двадцать тысяч чубарые. Хан со своей стороны изъявил свою любовь и ласку к Джучи. Джучи-хан к своим младшим братьям показал полную и нежную привязанность.
